Рисковые стратегии

Стратегии, направленные не на уменьшение рисков ситуации, а на увеличение рисков. Другой вариант рисковых стратегий — следование не проверенным и апробированным методам ведения предвыборной кампании, а новым, неожиданным методам, методам, которые штабы соперника не могут спрогнозировать.

Ввести в практику избирательных кампаний термин рисковые стратегии предложил О. Матвейчев. Термин этот новый, еще не имеет хождения. Но часть кампаний и идей по их проведению уже сейчас можно подвести под рубрику рисковых стратегий.

Необходимость новых подходов, а именно — введения в практику организации и проведения избирательных кампаний, объясняется несколькими факторами. Во-первых, вырос средний уровень работы политконсультантов, да и число их растет с каждым днем. И потому, все больше кандидатов привлекают политконсультантов к работе на выборах. Сейчас уже нет особых препятствий к тому, чтобы на одном округе работало несколько команд приличного уровня. Все более широкому кругу политконсультантов доступен определенный набор инструментов, методов агитации и технологий работы с общественным мнением, пусть даже и second hand (см. статью «Шаблонные стратегии»)

Во-вторых, Все это вместе влечет ряд последствий, которые одновременно можно отнести и к факторам, стимулирующим развитие рисковых стратегий. Таким стимулирующим фактором является снижение нормы прибыли в отрасли. Ситуация на рынке «устаканивается» в том числе и в плане размеров оплаты труда политконсультантов, а конкуренция, число предложений растет. Кроме того, обострение борьбы ведет к тому, что для того чтобы команде «удерживать позиции», необходимо предлагать ряд оригинальных идей, необходимо позиционирование на рынке, необходимо сформулировать уникальное торговое предложение. Рисковые стратегии вполне могут стать таким предложением для части политконсультантов.

В-третьих, не стоит упускать из виду и необходимость эффективно противостоять не только хорошему среднему уровню политконсультантов, но и административному ресурсу. При этом без новых неординарных идей не обойтись.

В-четвертых, какими бы ресурсами не обладал кандидат и его команда, всегда остается определенное «слепое пятно» факторов, случайностей, неопределенностей, которые невозможно контролировать. Это может быть и форс-мажор, меняющий направление вектора общественного мнения на прямо противоположный (взрывы домов в Москве в 1999 году, авиа-атака на нью-йоркских «близнецов» в 2001 году). Кроме того даже в самóй рутинной и тривиальной ситуации голосования есть неопределенность, риск: часть избирателей принимает решение уже в кабинке для голосования. Традиционно, усилия политконсультантов, находящие понимание и поддержку и среди кандидатов, направлены на уменьшение зоны риска. Но стратегия минимизации рисков имеет смысл только для тех кандидатов, у которых шансы на победу достаточно высоки (рейтинг пятьдесят и более процентов). Для аутсайдеров же вполне логично увеличивать зону риска, увеличивать неопределенность ситуации, поскольку именно в этом случае у них появляются реальные, а не призрачные шансы на победу.

В-пятых, нельзя отрицать отчетливо наметившегося «кризиса жанра» политического консультирования. И рисковые стратегии вполне могут предложить один из путей выхода из кризиса.

Сутью любых рисковых стратегий является осознанный риск, привнесение в ситуацию момента неопределенности или увеличение уже имеющейся неопределенности, нестабильности.

Начнем рассматривать техники осознанного риска с провокации, либо направленной на деятельность штабов соперника, либо на интерпретацию ситуации выбора избирателем. Реальный случай: кандидат в Законодательное собрание активно эксплуатирует социальную и протестную темы, протестуя против повышения тарифов, выступая за увеличение пенсий и т. д. При всем этом у него хорошие отношения с мэром города, который входит в округ. В один прекрасный день по городу распространяется листовка с призывом придти на митинг против политика мэра (имеющего, к слову сказать семидесяти процентный рейтинг) всех сторонников этого кандидата. На беду и сам кандидат «клюнул на крючок» (А куда было деваться? Проигнорировать митинг собственных сторонников?) и приехал на этот злополучный митинг. Он, конечно, активно заверял всех в своем хорошем отношении к мэру, в том, что этот митинг — чистейшей воды провокация и т. п. Но отношения с мэром (а заодно и административным ресурсом) были подорваны, да и прежний митинговый пыл сторонников этого кандидата поостыл.

Другой техникой осознанного риска можно назвать дестабилизацию работы штаба соперника, игру на нервах соперника, вынуждающую его предпринимать поспешные, необдуманные и часто ошибочные шаги. Вообще, в ситуации кризиса любой человек ведет себя как шизофреник: у него резко суживается горизонт внимания, он не способен адекватно воспринимать действительность, человек сосредотачивается на одной навязчивой идее и напрочь лишается генерировать новые идеи. Как вариант дестабилизации опять же можно привести примеры провокаций, начиная от сомнительных (расклеить по городу афишки а-ля «девочки по вызову» с домашним телефоном кандидата), до изощренных (саботаж работы с помощью высокопоставленных «засланных казачков»).

Еще одной техникой кризиса могут быть технологии нагнетания обстановки, цель которых — добиться ожидания кризиса, ожидания форс-мажорных событий, дестабилизировать обстановку в округе. Для этого можно использовать существующие поводы (к примеру, ожидание начала военных действий США против режима С. Хусейна в Ираке), так и создавать такие поводы.

Четвертой техникой осознанного риска можно назвать технологии информационного шока — лавинообразного распространения информации, вызывающей шок. Это может быть шок по причине того, что содержание информационного потока противоречит привычной системе ценностей, привычному укладу жизни, привычной картине мира электората. Информация, хлынувшая потоком на неокрепшие души советских людей в эпоху Перестройки вызвала шок, от которого некоторые не могут оправится и полтора десятилетия спустя. И дело не только, и не столько в пропаганде «западного образа жизни», другой системы ценностей, идеологии и мировоззрения (как живут на Западе мы все более или менее представляли и до перестройки). Дело скорее в том, что советский человек вдруг увидел собственную жизнь несколько в ином свете, на него хлынул поток информации о том, что творилось в стране. Ведь советская пропаганда тщательно оберегала неокрепшие души советских людей от любого негатива, «вытесняя» его за пределы СССР. А тут оказалось, что в стране, «где так вольно дышит человек» и поезда сходят с рельс (катастрофа в Челябинской области, где взорвался энергопровод), и техника выходит из-под контроля (авария на Чернобыльской АЭС), и землетрясения разрушают целые города (г. Спитак).

В более локальном масштабе, примером технологии информационного шока может служить распространение противоречивой (то есть противоречащей самой себе) информации. Вообще, начало любой избирательной кампании должно вызывать информационный шок в легкой форме у избирателя. Во-первых, резко увеличивается объем информации. Во-вторых, заметно увеличивается доля негативной информации. В-третьих, эта информация противоречива. Поэтому можно сказать, что с началом избирательной гонки неопределенность электоральной ситуации возрастает.

Для политконсультанта, исповедующего рисковые стратегии, требуется хорошее знание и других стратегических подходов, поскольку как ни в каком другом случае, в рисковых стратегиях важно понимать соперника, предвидеть его ходы, прогнозировать развитие ситуации и возможные реакции на изменения соперников.

Кроме того, категоризация рисковых стратегий противоречит их природе: любая отработанная технология перестает быть рисковой и переходит в другую рубрику. От рисковых же стратегий требуется новаторство, они должны быть неожиданны. Именно поэтому, все перечисленные типы — это не столько категоризация, сколько перечисление примеров (cases) подобных стратегий.