Почему различаются рейтинги кандидатов в президенты?

Понятно, что накануне выборов рейтинги кандидатов интересуют многих. В первую очередь работников предвыборных штабов и политических экспертов, но многие избиратели их тоже регулярно просматривают, особенно, если дело касается такого уровня, как выборы президента РФ.

Рейтинги кандидатов в президенты отличаются в результатах разных социологических опросов

Не трудно заметить, что итоги опросов общественного мнения, на основании которых строятся рейтинги, проведенные разными социологическими агентствами различаются. На рисунке ниже — итоги опросов различных агентств. К примеру, рейтинг Путина согласно опросу ФОМ составляет 54 %, по данным ВЦИОМа — 55 %, Левада-центра — 43 %. Почему возможны такие различия? Почему рейтинги разлияются? И всегда ли удается точно предсказать итоги выборов? Давайте попробуем ответить на эти вопросы.

Социология — дитя ньютоновой картины мира

Идеалом для ньютовской механистической картины мира являются часы. Мир представляется одним огромным часовым механизмом: шестереночки цепляются друг за друга, между ними существуют однозначные причинно-следственные связи. И конечно же, есть Часовщик с большой буквы, который запустил эти часы и регулярно их подзаводит.

Что значит в рамках этой картины миры замерить рейтинги кандидатов? Процедура не должна вызывать затруднений. Главное — понять движение шестеренок, что за что цепляется, иными словами — установить причинно-следственные связи между какими-то характеристиками избирателя и тем, как он голосует. Все мы знаем эти простые схемы: пенсионеры, военные и другие бюджетники, получающие деньги из госбюджета, голосуют за Путина. Или за Зюганова голосуют те, кто ностальгирует по временам СССР. Или люди с невысокими доходом и интеллектуальным развитием голосуют за Жириновского, а предприниматели — за Прохорва.

Исходя из этой картины мира, так же можно сделать вывод о том, почему рейтинг растет или падает. Опять же для этого достаточно установить связь между поступками кандидата, их оценкой избирателем и рейтингом кандидата, в общем случае — между программой и рейтингом. Допустим, Путин выступает за стабильность и потому его поддерживают все избиратели, которые за стабильность. И обратное утверждение — Путин заставляет ходить на свои митинги-путинги через силу, и потому те, кого заставляют не будут за него голосовать. Знакомые утверждения?

Рейтинги различаются, потому что в измерениях есть ошибки

Мы все еще говорим о механистической ньютоновой картине мира. В этом случае различия между рейтингами кандидатов трактуется как несовершенство инструментов измерения, ошибки в методике измерения. Давайте перечислю основные эти «ошибки».

Как сформулирован вопрос?

На самом деле, если говорить о рейтингах, то от формулировки вопроса рейтинг мало зависит. Практически всегда вопрос формулируется одинаково: «За кого бы вы проголосовали, если бы выборы состоялись в ближайшие выходные?» и предлагается выбрать из списка зарегестрированных кандидатов.

Различия возможны из-за различных альтернатив, т. е. тех вопросов, которые идут после списка кандидатов. В первую очередь различия можно объяснить количеством вопросов: их ведь может быть всего один («другой вариант ответа» или «респондент затруднился с ответом») или три: «не пойду на выборы», «испорчу бюллетень» и «другой вариант ответа». Единообразия в наборе и формулировках этих вопросов «под чертой» у разных агентств нету, как и взглядов на их количество.

И вот вопрос, который явно влияет на рейтинг: процент за кандидата считать от всех, кого опросили или из их числа надо вычесть тех, кто ето не пойдет на выборы? Если таких будет 10 %, то если считать рейтинг кандидата от активного электората (тех, кто пойдет на выборы), то этот рейтинг может увеличиться на значительную цифру: при пятидесятипроцентом рейтинге процентов на пять.

Так что тут возможны свои плюсы и минусы к цифре рейтинга.

Построение выборки

Классическое требование к построению выборки — любой человек из генеральной совокупности должен имеет равные шансы попасть в выборку. Нарушением этого требования, кстати, можно объяснить жуткие различия во всевозможных интернет-опросах. И тут различия объясняются не столько каналом коммуникации (мол, интеренет — специфическая аудитория), сколько тем, что на каждом конкретном ресурсе есть своя специфическая аудитория. Если провести опрос группы ЛДПР вконтакте.ру, то мы получим очень специфические рейтинги.

Рейтинги кандидатов, измеренные в специфических аудиториях, могут сильно отличаться от других рейтингов.

Вопрос в том, какие аудитории и насколько дают «искаженные» данные? Большинство СМИ из моего опыта достаточно «нейтральны». Исключения не так уж распространены и очевидны: есть несколько «партийных» СМИ и СМК, и если среди их аудитории провести опрос, то мы получим данные, не совпадающие с рейтингами во всей генеральной совокупности. Примеры таких СМИ и СМК — газеты «Правда» и «Завтра», группы поддержки кандидатов и партий в социальных интернет-сетях. И то, я уверен, что если провести опрос среди читателей «Правды» или группы КПРФ в соцсетях, то рейтинг Зюганова не будет равен 100 %, он будет больше, чем в целом по генеральной совокупности, но не абсолютен.

Размер выборки

Насколько сильно размер выборки влияет на итоговый рейтинг? Насколько большой должна быть выборка?

Начнем с конца. Размер выборки имеет значение тем больше, чем сильнее разброс мнений в генеральной совокупности. Допустим, у вас в коробке шарики одного цвета. Сколько надо шариков вытащить из коробки, чтобы понять, какого цвета шарики? Один. И это количество никак не зависит от того, сколько вообще шариков в коробке: один, сто или сто миллионов. То есть большие выборки нужны, если у вас не пять кандидатов, как на выборах президента, а сто.

Я как-то рассчитывал минимальный разумный размер выборки для десяти кандидатов (то есть максимум, который мы имеем — это шарики десяти цветов), получилась выборка в 900 человек. Одно из самых лучших американских агентств, которое дает очень точные прогнозы на президентских выборах — агентство Гэллапа, опрашивает около 2200 человек. Сам Гэллап говорил, мол, для того, чтобы узнать вкус супа не надо есть всю кастрюлю, достаточно хорошо его перемешать.

Эффект бабочки в социологии

Я не даром несколько раз подчеркивал, что до этого момента говорил о механистической ньютовской картине мира, для которой характерны однозначность трактовок и причинно-следственных связей. В физике, да и в математике, от механистической картины мира стали отходить во второй половине девятнадцатого века, появились неевклидова геометрия, релятивистская физика, статистическая механика и другие неклассические дисциплины, выходящие за рамки ньютоновой картины мира. А что же социология?

До сих пор социология несет на себе печать механистической дисциплины, не смотря на то, что человек менее всего подходит на роль шестеренки. Но в тот момент, когда в физике и других естественных науках совершался переход к неклассическим картинам мира, в социальных практиках механистическая картина достигла апогея — я имею в виду попытки из людей создать огромные социальные машины, предпринятые в первой половине двадцатого века, в первую очередь в СССР, фашистской Германии, да и других странах был хорошо виден тренд на управление человеческими массами как механическими устройствами.

Но давайте посмотрим, в каких местах в социологии можно отойти от классической картины мира? Если мы сможем найти эти точки, то различия в рейтингах будет объясняться не особенностями измерения, не особенностями социологического инструмента, а природой самого объекта.

Человек — мыслящее существо

Вроде бы очевидный вывод, но как мышление учитывается в классической социологии? Готовность голосовать за того или иного кандидата в классике — это свойство субъекта, некая характеристика, как пол, вес или цвет волос.

Но решение голосовать на президентских выборах за Путина или Прохорова — это именно решение, результат интеллектуальной деятельности, рассмотрения аргументов, симпатий и антипатий к кандидатам, степени воздействия на избирателя.

И тут сложность еще и в том, что моделей выбора, мотиваций выбора может быть множество. Кто-то выбирает, опираясь на личные симпатии к кандидатам, а кто-то — на свою картину миру, на представление о том, как устроен мир и что должен делать кандидат на посту президента.

Давайте поясню этот тезис. Вопрос: за кого голосовать на выборах президента? Если мы встанем на точку зрения человека, какой из кандидатов лучший, то цепочка рассуждений будет одна. Для кого-то лучший — Зюганов, потому что предлагает отобрать всё у богатых и поделить между бедными, для кого-то — Путин, потому что «больше не за кого».

Но давайте встанем на ту точку зрения, что стране необходимы политические реформы. Цепочка рассуждений будет совсем иной. Путин однозначно не подходит, потому что он не обеспечит политических реформ. Есть, конечно, Миронов, который обещал стать «техническим президентом» и через два года назначить новые выборы президента, но какова гарантия того, что он обещания выполнит? В данном случае первую скрипку в выборе играет представление о том, что нужно делать.

Спонтанный выбор

И это еще не всё. Есть такой фактор, как спонтанный выбор. Я описывал в нескольких записях, посвященных мобилизованности электората. Основная идея в том, что избиратель может менять свое мнение сколь угодно часто (до обеда — за Путина, после обеда — за Зюганова, а вечером — за Прохорова). То есть рейтинг кандидата, точнее когда мы выясняем готовность избирателя проголосовать за кандидата, мы имеем дело с некоторыми вероятностями, что избиратель проголосует за того или иного кандидата. Иными словами, если мы берем избирателя N***, то он с вероятностью R₁ проголосует за Путина, с вероятностью R₂ — за Зюганова, R₃ — за Жириновского и так далее.

Знать будущее

И даже если предположить, что выбор абсолютно рационален, и тут мы не сможем просчитать решений, поскольку это решение касается будущего: выбирая кандидата, избиратель строит некую модель будущего исходя из своих знаний об этом мире. Но эта модель будущего опирается не на объективные закономерности, а на субъективные, речь идет о предположениях. И вряд ли каждый избиратель обладает набором верификации своих знаний и представлений о мире, чаще всего — он относится к своим воззрениям не критично.

Как видим, при попытке построить единую модель электората, мы сталкиваемся с системой, обладающей множеством степеней свободы, в то время как классическая картина мира предполагает у избирателя детерминированный выбор.

Социальная включенность

Кроме индивидуальных особенностей, влияющих на выбор избирателя, есть и социальные особенности. Я вообще продвигаю тезис о том, что мышление человека не ограничивается его черепной коробкой, оно имеет социальную природу. Взять хотя бы тот факт, что мыслить мы можем только на языке, используя слова и грамматические конструкции, а язык — это полностью социальный феномен.

Кроме языка на выбор значительно влияют социальные сети. Причем я говорю не о социальных интернет-сервисах, типа ЖЖ или фейсбука. Впервые термин «социальные сети» использовал Я. Морено в тридцатых годах прошлого века во время своих работ по визуализации социальных связей между людьми. Эти исследования используют математическую теорию графов, и, между прочим, используя этот аппарат экспериментируют с предсказанием событий, таких как арабские революции, используя социальные интернет-сервисы. Дело в том, что накануне радикальных изменений в обществе начинают формироваться особые типы социальных графов.

Если же говорить о выборах и рейтингах, то есть еще несколько эффектов, влияющих на выбора. Допустим плотные коммуникации в малых социальных группах способствуют поляризации мнений. Если мы имеем малую социальную группу, например, экипаж рыболовецкого судна, то можно с уверенностью сказать, что на нем будет две господствующих точки зрения, в отличие от групп с «рыхлыми» коммуникациями, где вообще бывает нельзя выделить какие-то четкие полюсы мнений.

Этот ряд можно продолжить. Но стоит отметить, что эта сфера мало изучена.

Погружаясь в «спираль молчания»

Еще один эффект выявила Ноэль-Нойман. Она назвала его «спиралью молчания». В двух словах опишу этот эффект. В середине прошлого века проводя социологические замеры рейтингов партий накануне выборов, Ноэль-Нойманн обнаружила, что рейтинги отличаются на шесть-восемь процентов от итогов голосования. Она связала это с давлением общественного мнения на индивида.

Отдельный избиратель не имеет возможности оценить, насколько распространена его точка зрения среди других и потому, он судит об этом на основании косвенных признаков — как часто и с какой убежденностью отстаивают свою точку зрения окружающие. И тут возможны некоторые «ошибки» в оценке. Если представители одной точки зрения ведут себя более активно, чаще и эмоциональнее отстаивают свою точку зрения, то можно сделать не верный вывод, будто эта точка зрения господствует. И вот часть из тех, кто придерживается противоположной точки зрения меняют свою точку зрения из-за боязни оказаться в изоляции.

Это еще один социальный эффект, влияющий на выбор избирателя. Эту тему я развил в заметке «Как меняется общественное мнение».

В заложниках у административного ресурса

Похожий эффект можно наблюдать в несвободных обществах, где на каждого отдельного избирателя оказывает свое давление действующая власть, и часть избирателей, находящихся под давлением административного ресурса, из страха репрессий может менять свою точку зрения.

Более того, изменив точку зрения под давлением власти, человек пытается устранить когнитивный диссонанс: я считаю, что голосовать надо за Зюганова, но испугался и проголосовал за Путина. Или просто сказал начальнику на работе, что буду голосовать за Путина. Или из страха сходил на путинг. Поэтому после некоторой душевной работы человек вполне искренне может стать сторонником Путина и искать аргументы в поддержку того, почему надо поддерживать именно этого кандидата, а не Зюганова. Эффект очень похож на стокгольмский синдом захваченных заложников.

Выводы

Какие же выводы можно сделать? Часто рейтинги не совпадают между собой и с результатами голосования не потому что инструмент социологов не точен, а потому что это отражает определенную природу самого избирателя и общества.

В каких условиях социологи могут дать более или менее точный результат? Во-первых, если электорат мобилизован. Во-вторых, если на избирателя отсутствует давление, как со стороны власти, так и со стороны общественного мнения. А это бывает чаще всего в моменты линейного развития, когда отсутствуют точки бифуркации, точки выбора будущего. В-третьих, когда в общественном мнении господствуют устоявшиеся стереотипы. Любая смена стереотипов вносит значительный момент неопределенности в итоги исследования.