Медведев как оппозиционный политик

Прошло каких-то три года, и действующий Президент РФ стал оформляться в настоящего политика. И это тогда, когда до выборов осталось-то чуть-чуть, всего один год. Но, как говориться, лучше поздно, чем никогда. Каким же политиком стал Дмитрий Медведев на исходе своей политической карьеры. Или кто-то думает, что Преемника оставят на второй год, ой, извиняюсь, на второй строк?

В каких условиях появился на политическом горизонте Дмитрий Медведев? На каких, так сказать, политических грядках вырос этот фрукт?

Давайте вспомним, как все начиналось? Конец нулевых. Основная политическая формула:

Нефть + Вертикаль = Стабильность.

Высокие цены на нефть в сочетании с авторитарными устремлениями Путина дали, как казалось, передышку от «лихих» девяностых. Политическая и гражданская активность сменяется шоппингом, политические дискуссии — турами в Турцию. Полчив чуть-чуть больше денег, люди как будто бы спешили их потратить, обзавестись ноутбуками, плоскими телевизорами и натуральными шубами.

Справедливости ради надо сказать, начало нулевых отмечено кризисом политического жанра. По сути, вся политика сводилась к выборам, а выборы в госдуму 2003 года или последовавшие за ними президентские выборы были повторением основных идей, технологий, концепций девяностых. Политика оторвалась от действительности. Те же демократические силы вполне могли бороться за демократические ценности уже тогда, а не с мифическими «фашистами» (может кто еще помнит предвыборную истерику СПС «Они идут!»?). Еще один предвыборный цикл, еще одно повторение всего того, что не раз было сказано и из политики исчезло какое бы то ни было содержание. Остались лишь «проекты», в основном кремлевские, по слиянию-разлиянию партий, движений, медвежьих крыльев и ног. Кремль активно тасовал «кропленную» колоду, желая получить приемлемую конфигурацию в госдуме.

В это время и появляется назначенный победителем президентских выборов Дмитрий Медведев больше напоминал ребенка, которому купили новую дорогую игрушку. Сколько непосредственной ребяческой радости было на лице избранного, но не инагуированного Президента, когда он вместе с Владимиром Путиным принимал военный парад на Красной площади. «Какие классные танчики, такие суровые солдатики! А еще и самолетики!». И сколько разочарования было, когда первые восторги от новой игрушки прошли, и оказалось что она «с дефектом». Помните эту статью «Вперед, Россия!», которую многие сочли программной. Но мне больше она напоминала жалобу на дефектную игрушку. И экономика-то у нас «примитивная сырьевая», и коррупция-то «хроническая», и народ-то полагается на кого и что угодно, только не на собственные силы.

На фоне дефицита яркий личностей, характерном не только для политики, дефицит ярких личностей — это черта нулевых, не было ярких личностей ни на телевидении, ни в журналистике, ни в попсе или кинематографе, ни в науке или искусстве, так вот, на фоне дефицита яркий личностей появляется новая звезда на политическом небосклоне. Ее появление подтвердило старое правило — место красит человека.

Первые годы президенства Дмитрия Медведева можно назвать «медовым месяцем» политика. Надо же, после восьми лет мачизма первого лица, эти самым первым лицом стал человек, который слушает Black Sabbath, пользуется девайсами Apple и завел себе микроблог в Twitter. В деятельности Медведева еще нет политики, а есть сплошной имидж. Такое ощущение, что первые годы в кремлевском кабинете Медведев выполняте роль фасада потемкинской деревни.

Он конечно делает заявления про то, что «свобода лучше несвободы», но никаких действий не предпринимает. Точнее даже наоборот.

Вот цитата из статьи «Россия: вперед!»: «Политическая система России также будет предельно открытой, гибкой и внутренне сложной. Она будет адекватна динамичной, подвижной, прозрачной и многомерной социальной структуре. Отвечать политической культуре свободных, обеспеченных, критически мыслящих, уверенных в себе людей». И что же сделано для ответа на запрос «свободных, обеспеченных, критически мыслящих, уверенных в себе людей»? Президенсткий срок увеличен до шести лет, в депутатский — до пяти. На место независимых депутатов-одномандатников приходят анонимные депутаты из партийных списков. В муниципалитетах повсеместно продавливается система сити-менеджеров. Ходорковский получил второй срок. По сфабрикованным обвинениями сидят другие критики режима, к примеру Алексей Соколов, снявший фильм про пытки в тюрьмах.

Конечно, все эти парадоксы легко объяснить особой ролью каждого из тандема с ложившейся системе власти. Медведеву отведена роль британской королевы — он властвует но не правит.

Все бы это было так. Но я и три года назад, и сейчас уверен, что «технических» президентов не бывает. То есть человек, занявший высокую должность, пусть даже и в качестве технического кандидата, со временем превращается в самостоятельную фигуру. Просто у каждого свой срок на это превращение. Медведеву понадобилось три года, чтобы начать выступать с осторожной критикой Премьера, чтобы начать произносить обращенные в никуда фразы типа «Надо работать, а не пиариться» в ответ на путинское: «Можно считать, что дело в целом раскрыто».

Я не думаю, что эта робкая критика — свидетельство либерализации режима. Я думаю, что роль Медведева меняется. Вместо ширмы и «имиджа» он применяет на себя роль политика. Но роль какой политика? — Оппозиционного политика.

И опять, как три года назад, Медведев, как настоящий оппозизционный политик, больше говорит, чем делает. Курс, заданный Путиным за два срока, продолжается, страна как камень в кёрлинге летит в то место, в какое послал ее экс-президент.

И как оппозиционному политику, Медведеву удалось добиться даже больших результатов, чем оппозиции. Помните, предвыборный тезис Ирины Хакамады, в ее бытность кандидатом в Президенты? Ирина Муцоевна всеми силами добивалась того, чтобы «Президент Путин нас (т. е. оппозицию) услышал». Этого же добивались Немцов, этого же добивается националистическая оппозиция, собиравшаяся в феврале на Театроальной площади в Москве. Главная цель оппозиции — что бы ее власть услышала. Но вот Путин услышал только Медведева. Сам Дмитрий Анатольевич в этом признается: «Я не считаю, что есть какие-то выдающиеся успехи, но есть несколько положительных вещей. Первое: мне теперь никто не говорит, что у нас и так все хорошо, что у нас есть определенный курс и если будем все делать так, как планировали, то тогда все получится. Представители разных партий, начиная с правящей партии и заканчивая оппозиционными, понимают, что без модернизации экономики, только за счет ресурсов углеводородного развития, нам ничего не сделать. Это очень важно!».

А кто еще должен, после Путина, конечно, услышать оппозиционного политика? Конечно народ. Он у нас всегда на втором месте. И самым верным способом достучаться до сердец электората — популизм. Путь к сердцу электората, как и путь к сердцу мужчины, лежит через желудок! Надо чем-нибудь вкусненьким его поманить.

И Медведев манит. Все эти неожиданные визиты на воказалы и аэропорты — чистой воды популизм. Хорошо что у нас память короткая, нам можно обещать бесконечно и каждый год что-то новое, забыв про прежние обещания! Популизм и поручение создать экспертную комиссию по делу Ходорковского. А что, Президент-юрист и сонм его советников до сих пор не имеют своего мнения по поводу самого громкого процесса в стране?

Конечно, если Медведев — оппозиция, то это такая же странная оппозиция, как и вся оппозиция в нашей стране.

Нынешняя оппозиция все больше и больше мне напоминает коммунистов, собирающихся на площади пятого года по субботам. И те и другие, такое ощущение, что обитают где-то в верхних слоях стратосферы. Дефицит кислорода, недостаток воздуха как в прямом, так и в переносном смысле,  становится причиной галлюцинаций и резких смен настояния от какой-то непонятной эйфории («Мы победим!», «Наша дело правое!») до параноидальной ненависти с фантазмами о провокаторах. На мысль о проблемах с психическим здоровьем наводят постоянные повторы одних и тех же месседжей, навязчивые состояния. Только коммунисты на пятого года клянут антинародный режим Ельцина (даже спустя одиннадцать лет после передачи державы и скипетра из одних рук в другие), а нынешняя оппозиция — «кровавый режим Путина».

Как у оппозиционного политика, у Медведева те же беды, что и всей нашей оппозиции — отсутствие базы поддержки, отсутствие проекта будущего и каких-бы то ни было идей, притока новых сил и новых лиц.

Хотя слышались какие-то голоса в период провозглашения модернизации, что, мол, интеллигенции и всем «свободным, обеспеченным, критически мыслящим, уверенным в себе» людям надо стать базой для модернизации, но идея так и не прежилась. Хоть и были попытки делить кремлевских на путинских и медведевских, но ответьте мне на вопрос — вы знаете хоть одного министра или губернатора, которого можно было бы с уверенностью назвать медведевским в противовес путинскому?

Есть ли идеи, проект будущего у Медведева. Идей нет, есть только лозунги. То он собирался поднимать ядерную промышленность, информационные технологии и индустрию медецинского оборудования (перечитайте «Россия: вперед!»), то развивать кинологическую службу. Да, все три года он твердит о том, что пора переходить от сырьевой к экономике, но вот к чему — покрыто завесой тайны. «Модернизация»? Так в чем это модернизация? Есть ли ответ на вопрос, почему Сергей Брин может создать лидера мировой IT-индустрии в США, но не может в РФ? Есть ли ответ на вопрос, почему в сытые нулевые из страны уехал каждый десятый россиянин?

А ведь ответы на эти вопросы надо искать не завтра, а уже прямо сейчас. Глядя на Ближний Восток приходится усомниться в верности формулы «Нефть + Вертикаль = Стабильность». И что придет ей на смену? Социальный протест густо замешанный на националистичесих лозунгах?

Вопросов-то много, но ответов на них у Медведева нет.

Подводя черту, скажу, что даже если Медведеву и удастся перерезать пуповину и обрести хоть какую-то независимость от Путина, вряд ли он станет центром обновления страны, вряд ли он станет во главе движения страны в любую из сторон.

© февраль 2011 г.